Интервью Дейва для Interview People
Источник: http://vk.com/wall-52768949_5860
Дата: 8 октября 2015
Автор: Peter Reynolds
Перевод: http://vk.com/davegahanforums В этом эксклюзивном интервью 53-летний певец рассказывает о своем втором совместном проекте с Soulsavers, очевидных параллелях с Violator и SOFAD, о фотографиях с обложки, снятых его дочерью, о значении некоторых песен и предстоящем турне. Также он делится мнением о сирийских беженцах, экономическом кризисе в Греции, Дональде Трампе и Дэвиде Кэмероне, говорит о своем опыте с Volkswagen, о своей страсти к винилу и черному кофе, а еще о восхищении Джеком Уайтом, Дэвидом Боуи, Питом Таунсендом и Нилом Янгом. Рассказывает о еврейской свадьбе своего сына, музыкальных талантах дочери и следующем альбоме Depeche Mode.
— Что заставило тебя продолжить работу с Ричем Мэчином и Иэном Гловером во второй раз? — Именно это — желание продолжать. После того, как мы закончили записывать «The Light The Dead See», мы продолжили писать новые песни. Он [Рич] присылал мне отрывки мелодий, инструменталы, а я предлагал свои идеи. А затем я поехал в Лос-Анджелес, Санта-Барбару — работать над «Delta Machine» с Депешами. Вообще-то идея одной из песен пришла мне прямо после концерта, да… (хихикает) Даже раньше… в Берлине. Это было во время тура «Sounds of the Universe». Думаю, что это было именно тогда. Появилась песня «Shine» — первая на новом альбоме. Мне пришла в голову идея этой песни. А потом Рич прислал мне гитарную строчку — сейчас она проходит через всю песню. Я знал, что эта идея идеально ляжет на этот отрывок. Так что это была наша первая совместная работа. Затем уже были другие отрывки: я придумал песню «Tempted», когда мы заканчивали работу над «The Light The Dead See».
— Вы работали каждый в своей студии, добавляя к тому, что придумал другой? — Да. В основном Рич и я. Мы обменивались идеями через океан. Когда идеи были готовы, мы привлекали музыкантов, чтобы все это записать.
— В песнях много блюза и госпела. Этот напоминает эру «Violator» и «SOFAD», когда вы делали нечто похожее с Мартином. — На этом альбоме много влияний, да. И конкретно эти альбомы очень повлияли на нас. И вообще сочинение песен сейчас… я уже говорил об этом сегодня… если ты написал хорошую песню, она сработает с любой музыкальной идеей.
— Ты говорил то же самое в ролике о создании рекламы Volkswagen 2013 года, когда они использовали «People Are People». — О чем ты?
— О рекламном ролике, в котором использовали песню «People Are People», исполненную в разных стилях. Ты то же самое говорил.
— Да, я не помню, хотя понимаю, о чем ты говоришь… Да, хорошая песня в любом виде останется хорошей. В то время, если говорить об этой конкретной песне, мы пробовали кучу разных вариантов исполнения. Мы искали звуки, долго сводили ее, и вот что вышло.
— Она звучит очень органично. — Да, так и было. Потому что сведение было органичным. Мы искали естественные звуки. Потом загружали их в компьютер или секвенсер. Но сам звук был естественным.
— То же можно сказать и о «Angels & Ghosts», который звучит как будто сыгран живьем, да? — Этот альбом. Да, да, да. Все инструменты записаны вживую. Там очень мало электроники.
— Это то, что я имел в виду, сравнивая его с «Violator» и «SOFAD»… — О, да, да. Мы много играли в процессе записи «SOFAD». Одно время Алан был главным музыкантом в группе, он сидел, загружал всё в ProTools и развивал. Но сейчас все происходит по-другому. Одни инструменты записываются для одной части песни. Но саму песню целиком создаем мы с Ричем.
— Обложка альбома — это фотоколлаж разных лиц Дейва. Что это: ангелы, призраки или сумасшедшие? — Да, именно. Мы сегодня об этом много говорили. Обложка идеально подошла. Ты смотришь на изображение и замечаешь, что там несколько фотографий (хихикает) меня с этими разными выражениями, кричащими и все такое. Эта картинка передает то, что я называю «Ангелами и призраками». Для меня ангелы — это нынешние взаимоотношения, близкие отношения с людьми. И еще моя жизнь в Нью-Йорке. А призраки — это воспоминания, прошлое и настоящее. Эти картинки, эти фото сделала моя дочь, ей тогда было 15 лет. Ей только что исполнилось 16. Она делала какое-то задание для школы, и ей нужны были такие картинки. Она сказала: «Пап, ты мне нужен для одного задания. Можно я сниму тебя на фоне стены?» И я ответил: «Эээ… Ну, давай». То есть она сняла меня не для обложки, но когда она закончила работу, много месяцев спустя мой менеджер был у нас в гостях и увидел эти фотографии на столе. И он спросил: «Для чего они?» Я ответил: «Это сделала Роуз для школьного задания». И он сказал: «Это же прекрасная обложка для альбома». Она сложила все эти фото. Я спросил у нее разрешения и она ответила: «(вздох) Ох, только если вы не будете слишком их менять, я не возражаю». И я согласился.
— Вот когда начинаются проблемы… — Да, настоящий художник, понимаешь. «Не встревай в мою работу!» (смеется) Мне повезло, что я смог использовать эти фото. Они идеально подходят к альбому.
— И теперь он выходит под заголовком «Dave Gahan и Soulsavers». — Точно.
— Вместо «Soulsavers в соавторстве с Dave Gahan». — Да. Вообще никогда не было такого «Soulsavers в соавторстве с Dave Gahan», было просто «Soulsavers». Но люди это совместили. Но в этот раз мы сказали: «Смотрите, это же…» Soulsavers — это проект Рича Мэчина и Иэна Гловера. Мы обсуждали этот момент и Рич сказал: «Может, это должен быть сольный альбом Дейва?» А я сказал: «Я считаю, это совместное творчество с вами, парни». И мы решили озаглавить его «Dave Gahan / Soulsavers». В надежде, что больше людей услышат эту музыку благодаря моему имени. В этом есть смысл. Так, мне надо налить себе…
— Кофе? — Будешь кофе?
— Да, пожалуйста. С молоком? — Я без.
— Ты черный пьешь? — Да, люблю черный. (Пауза) Иногда с молоком. По настроению. Немного молока, немного сахара.
— Ты говорил, «Shine» открывает альбом. Почему же она написана в Берлине во время тура? — Меня вдохновил концерт, который мы там сыграли. На огромном берлинском стадионе. Это был такой момент, когда для меня все было идеально. Была обалденная атмосфера, прекрасный вечер. Я хорошо пел, все отлично работало…
— Это был волшебный момент? — Да, один из тех волшебных моментов, которые происходят в туре. Когда все в правильном месте и в правильное время. Ты оглядываешься на коллег, и все понимают, что происходит. Я пришел в отель и из меня буквально потекли слова и музыка. Я их записал на компьютер и отложил. Позже Рич прислал мне кусочек, сыгранный на гитаре, блюзовый отрывок. И все сложилось. Это очень простая песня, но она прекрасно отражает мое состояние после того концерта.
— Можно ли считать ее лучом света в темные моменты жизни? Работает ли она в социальном или политическом контексте? — Я надеюсь. Это то, что я ощущал в тот момент на концерте. Там были десятки тысяч людей — все вместе разделявшие этот момент. Волшебное чувство.
— Однако у вас есть песня «One Thing» с такой строчкой: «Сегодня новый день / И всем плевать». Это относится к проблемам общества, хотя бы подсознательно? — Да. Знаешь что? Это и подсознательно, и осознанно. Ведь невозможно не реагировать на такие вещи. Особенно когда путешествуешь, видишь изменения, проблемы, которые есть в мире. И мы до сих пор никак не можем поделить наше место (хихикает) — этот мир. Конечно, все это влияет на творчество. За этой строчкой: «Сегодня новый день / И всем плевать» — следует другая: «Не слушай, что они говорят / Они не знают, за что борются».
— Это ты на Кэмерона намекаешь? — (Смеется) Да! И еще то, что происходит в моей жизни, тоже проникает в тексты. Я смотрю вокруг и понимаю, что я часть всего этого. Так что это начинается еще дома (хихикает).
— У тебя в семье есть греки. Они, наверное, обсуждают, что происходит в их стране, да? — Да, конечно.
— Экономический кризис, ситуация с беженцами… В это даже сложно поверить. — Да, сложно на это смотреть и быть частью этого… Но ты понимаешь, как мы на самом деле разобщены. И как мы пытаемся абстрагироваться от мира, но на нас эти события все равно влияют. Мы надеемся, что политики решат эти проблемы. Но я не знаю… Недавно я смотрел дебаты республиканцев, это было (смеется)… это было весело. Какое-то безумие.
— С Дональдом Трампом? — Да. Но я не мог оторваться. Это лучшее реалити-шоу, что я видел (хихикает).
— Представь, что они так общаются с Джебом Бушем в Белом доме… — Да, да. В общем…
— (хихикает) Что насчет «All of This And Nothing»? Там есть строчка: «Я не могу быть тем, кем ты хочешь». Это про фанатов с их ожиданиями и невозможность угодить им? — Эээ…
— Этот альбом — своего рода гордый отказ? Ты специально идешь другой дорогой? — Да, это просто размышление. Иногда о чем-то личном… Я смотрю будто со стороны. Когда я пишу, слова приходят после каких-то мелодий. После музыкальных отрывков, которые присылает мне Рич. Я слышу атмосферу, слышу какое-то слово. Предположим, мне приходит слово «искушение» — и я строю на основе него целую песню. Про то, что я не могу быть тем, кем хочешь ты, чтобы я был, — это необязательно про исполнителя Дейва Гэхана. Это может быть о чем-то личном, о ежедневных вещах. Но все равно этот образ приходит мне в голову, когда я пою песню, и отражает мою сущность как исполнителя. Так что тут две стороны одной медали. Я не хочу стоять на месте. Артист должен постоянно развиваться. И надеяться, что твои почитатели развиваются вместе с тобой. Но если нет, ты не можешь ничего с этим поделать. Нельзя оставаться на одном месте, нельзя идти одной дорогой. Кого-то это разочарует, а других, наоборот, вдохновит.
— У тебя уже появилась собственная лексика, правда? «Ангелы и призраки» — прямо типичный заголовок для тебя. И образы — извилистая дорога, внутренние демоны — уже стали твоими брендами.— Да, я всегда… (вздыхает)… отталкиваюсь от своего жизненного опыта. И стараюсь отразить это в песнях. Это все, что у меня есть. И это видно по обложке — много сторон моего я (хихикает).
— Предполагаю, есть веселая сторона, как говорит Дэниел Миллер. Но есть и мрачная. — Конечно. У всех нас они есть. По-честному.
— Просто некоторые люди впадают в крайности. — Наверное.
— Хорошо, тогда о веселом: ты не жалеешь, что снялся в рекламе Volkswagen, после скандала, который разгорелся? — Нет, не жалею. Они заплатили мне бешеные деньги, которых хватило на аренду студии на год (смеется). Поэтому я не могу об этом жалеть! Невероятно. Мне даже кажется, что реклама неплохая. Можно было сделать по-другому, но мы весело провели время, и, как я сказал, мы обсудили это с менеджером и с Мартином. Они все равно собирались использовать песню, а Мартин предпочитал, чтобы они взяли другую (он не любит эту). И он спросил у меня: «Ты можешь уговорить их взять другую песню?» Я говорю: «Не получится, Март. В этой песне нужный смысл!» Но съемки прошли весело. Мы как раз только начали записывать «Delta Machine», и я улетел на день на съемки. Они были очень щедрыми, и я не смог отказаться. Я подумал: слушай, да эти деньги покроют аренду студии за год… Так что я снял студию в Нью-Йорке на целый год, а это недешево, поверь мне (смеется).
— У вас женой Дженнифер была настоящая греческая свадьба. А теперь ты полетел в Израиль на еврейскую свадьбу. Как это было? — Мой сын женился на израильтянке, на еврейке. Она хотела большую еврейскую свадьбу, и она ее получила (хихикает).
— Это правда, что они познакомились на концерте Depeche Mode в 2009 году? — Они познакомились не на концерте, а после него в клубе или в баре.
— Так что ты тут ни при чем? — Нет, нет. Знаешь, они много времени вместе провели до свадьбы. Она красавица, и они влюблены. Была прекрасная свадьба. Я поехал туда со всей семьей и познакомился с ее семьей. Его мама тоже была там. Было мило.
— Ты надевал кипу? — Да, ее нужно было носить. Это была традиционная иудейская свадьба.
— Я нашел в Ютубе запись, как твоя дочь Стелла-Роуз поет на кинофестивале «Трибека». — Ага.
— У нее своя группа? — Нет, у нее нет группы, но у нее прекрасный голос. Если она захочет петь, она сможет. Когда я впервые услышал, как она поет, я подумал: «Вот это да! Откуда это у нее?» У нее такой голос… она может спеть песню Билли Холидей после одного прослушивания. Невероятно. И я знаю, что она пишет песни. Я слышал, как она пела у себя в комнате. Я подслушивал, но ей только 16, так что это опасно.
— А еще я нашел видео, где ты рассказываешь о любимых виниловых пластинках в Amoeba Records в Лос-Анджелесе. Ты их слушаешь по-старинке? — Да, я их ставлю. У меня есть проигрыватель.
— Ведь сейчас мир разделился на тех, кто слушает на компьютере… — Да!
— …и любителей винила. — Да, да, цифровых альбомов. Сейчас модно покупать винил. Продажи растут по сравнению с тем, что было лет 5 назад. Но этот рост, заметь, идет с нуля (смеется). Было время нулевых продаж винила. Я считаю, это великолепный формат. Я обожаю слушать пластинки: ты ставишь ее, садишься, слушаешь. Она не служит фоновой музыкой. Я буквально сижу и провожу время с этой пластинкой. Я рассматриваю обложку, мне это нравится. Честно говоря, я ищу музыку в цифре. И если мне она нравится, я покупаю альбом. Последний раз это был альбом Algiers — прекрасная вещь. Микс электронной музыки и госпела. Очень круто.
— Говорят, ты большой поклонник Джека Уайта и его сайд-проектов. Это правда? — О, да. Он потрясающий музыкант и сочинитель. Мне нравится, что он пробует разное, как Эрик Клэптон 10 лет назад. Со времен The Yardbirds, Cream до Клэптона — он делает всё. Он не стоит на месте. Как артист ты все время должен расти. Я уже говорил об этом. Нужно работать с разными музыкантами, пробовать разные идеи, таким образом ты учишься новому. А если ты все время с одними и теми же людьми, которые не хотят расти и ничего не делают, ты ничему у них не научишься. Я люблю работать с Мартином, он все время ищет новые пути в музыке. Он великолепный сочинитель и постоянно пробует разные инструменты.
— В последнее время вы стали хорошей командой, по сравнению с прошлыми временами. Ты согласен? — Определенно. И я думаю, причина как раз в том, что мы отвлекаемся от Depeche Mode на собственные проекты. Мы оба пишем песни, приходим в студию, работаем с интересными людьми. За последние два альбома мы работали с разными программистами, Бен Хиллер и Ферг занимались сведением «Delta Machine». Еще мы работали с Крисом Бергом, который внес свежую струю. Они отлично сработались с Мартином, у них общие интересы. Они креативили, совершенствовали демозаписи. Это очень… Так оно и есть. Понимаешь, Depeche Mode — это Мартин Гор и Дейв Гэхан.
— Как «Angels & Ghosts» вписывается в эту картину? Как часть большого пути? — Думаю, да. Пока рано говорить, но это часть большого конвейера. Мартин только что выпустил сольник. И работал над ним с удовольствием. Уверен, он выпустит еще. Я тоже не сидел сложа руки. Скоро мы встретимся и обсудим наш новый альбом. Думаю, в следующем году мы уже начнем его записывать. Но важно сначала понять, каким он будет. С кем мы будем работать? Кто будет программировать? Кто привнесет что-нибудь интересное? Мы еще не выяснили, будет ли наша группа участвовать в работе в студии, я имею в виду Кристиана Айнера и Питера Гордено. Прийти в студию с песнями и начать записываться в новом ключе.
— Интересно. В песне «One Thing» есть строчка: «Я все еще верю в жизнь на Марсе». — Ага.
— Это отсылка к Боуи? — Это моя маленькая… да, это очень откровенная песня. Знаешь, я до сих пор…
— Она отсылает к тому периоду и музыке, которые близки тебе? — Ну, она отсылает к той песне. По-прежнему, когда я слушаю ее, мне становится хорошо. Я ставлю «Life On Mars» и мир кажется мне уже не таким плохим.
— Могу подтвердить, что New York Dolls носили на сцене ту же одежду, что и в обычной жизни… — Да, я знаю (хихикает).
— Хорошо, почему только 6 концертов в туре? Или вы собираетесь его расширить? — Есть такая возможность. Мы хотели анонсировать только эти концерты, залы к которым мы долго искали, чтобы они подходили стилю Soulsavers. В группе 10 человек, включая меня, поэтому надо найти правильное место для этой музыки.
— Эти песни требуют другого стиля исполнения, нежели чем Depeche Mode? — Ну, это музыка Soulsavers, поэтому…
— Понимаю. Но в прошлом туре ты носил классический костюм и пел в избранных театральных залах*. Так что это другое представление. — Мы думаем, что театры лучше подходят этой музыке. С более интимной атмосферой, например La Cigale в Париже, Shepherd's Bush Empire, Town Hall в Нью-Йорке, Ace Theatre в Лос-Анджелесе. Это шикарные, красивые залы.
(*Видимо, имеется в виду единственный концерт Soulsavers и Дейва в Лос-Анджелесе в 2012 году — прим. пер.)
— Играть в таких маленьких залах для тебя, наверное, испытание, ведь ты привык к большим стадионам. — Не совсем. Для меня это… Понимаешь, когда выходишь на сцену, ты играешь с музыкантами. От песен зависит твое поведение на сцене. Здесь немного иначе, потому что я не играл со многими из этих музыкантов. Кроме Мартина ЛеНобля, который играет на басу для меня уже много лет. Я выступал с Ричем, Кевом Бейлсом и Шоном — клавишные и ударные. Но другие музыканты — это три бэк-вокалиста, Дюк Гарвуд на гитаре — это будет интересная компания.
— Оркестр будете приглашать? — Пока на это планов нет. Мы хотим просто насладиться исполнением альбома и теми концертами, которые нас ждут. Но я не исключаю подобное в будущем.
— Вы будете исполнять только два своих альбома или каверы какие-нибудь тоже? — Сейчас мы настроены только на альбомы. Будет еще несколько песен, но это сюрприз. Может, после основного сета исполним.
— Если бы тебе сказали в середине 90-х о том, каким плодовитым певцом ты станешь к 50 годам, ты бы посмеялся над этим? — Думаю, да. Помню, давно-давно, когда мне было 20, мы выступали на немецком телевидении. На этой же передаче пел Пит Таунсенд из The Who. Мы болтали с ним за кулисами и я думал: «Вау, надеюсь, я не буду петь, когда стану таким же старым, как он» (смеется).
— Ты правда так думал? — Тогда да. Я должен взять свои слова назад. Потому что мы музыканты. Мы пишем музыку и любим это делать. Надеюсь, мы сможем делать что-то другое со временем. Но выступать на сцене — это так естественно. The Who до сих пор выступают, The Stones тоже. Так что у меня есть еще в запасе пара лет (кашляет).
— То есть ты сравниваешь себя с The Stones и The Who — ты будешь, как они, идти до самого конца? — Ну да. Так мы и делаем. Да (хихикает).
— Последнее, о чем я хочу спросить. Что ты думаешь о Ниле Янге, которому исполняется 70? Ты любишь его творчество? — Я большой поклонник Нила Янга.
— Какого периода? Не говори, что электронного! — Не совсем электронного… (хихикает)
— Потому что это было довольно плохо и странно? — Ну, думаю, потому что… Я не так хорошо знаю дискографию, но точно люблю альбомы «Harvest», «Decade» и «Tonight's The Night». У него много потрясающих песен. И уникальное звучание. Вообще-то мне и последние два альбома понравились. Классный альбом был с Дэниелом Ланосом. Фантастический звук, великолепная идея, концепт… И он все еще продолжает творить. Недавно я читал его книгу «Waging Heavy Peace» — читал во время последнего тура с группой. Прочитал с наслаждением. Однажды мы были, кажется, во Франции, и Нил со своей группой должен были приехать в этот отель через несколько дней после нас. И я сделал запись в гостевой книге: «Спасибо за книгу». Надеюсь, он прочитал (хихикает).